(не)ВOЙНА!(?)
Эпизод VI. Голый император?(!)
В этой части я рассуждаю о главной (а по сути, единственной) роли, избранной Владимиром Пyтиным (в дальнейшем я буду использовать сокращения ВП и П) в начале правления, и о том, что этот, в чем-то достаточно искусный, образ может скрывать на самом деле.
‒ ‒
Без сомнений, все политики и государственные деятели (а на самом деле, все люди), в той или иной степени, используют элементы актерствования для получения выгоды, а жизнь убедительно демонстрирует, что хорошая игра может приносить серьезные дивиденды, становясь главным инструментом не только персонального поведения, но и государственной политики.
Все это мы можем наблюдать во время активной фазы политической жизни (выборного цикла, социальных потрясений, геополитической турбулентности) каждого государства и общества, в исполнении почти всех акторов, особенно, популистов любой окраски.
Но главными бенефициарами актерствования, каким бы странным это ни казалось, являются автократы и диктаторы, которым жизненно необходимо морочить голову своему обществу, и делать это самым ярким и масштабным образом.
‒ ‒
На мой взгляд, все диктаторы и автократы обладают схожим набором персональных качеств, ведущих к близкому поведению, поэтому так важно понимать мотивы ВП, чтобы иметь возможность объяснять и прогнозировать поведение других.
Однако, у каждого из таких персоналий, наверняка, есть качества, делающие их поведение уникальным.
Что же делает уникальным ВП?
Вероятно, его хитрость и лживость, взятые примером для подражания всем крeмлевским истэблишментом. Аморальность — желание и готовность использовать любые инструменты для достижения своих целей, не имея, при этом, никаких ограничений (в первую очередь, внутренних). Способность играть свою роль вне зависимости от сложности и уникальности обстоятельств, убеждая таким образом заинтересованных лиц и наблюдателей, что это и есть его истинный облик.
Эти навыки, врожденные и/или развитые в течение взросления и, вероятно, особенно во время службы в КГБ, в последующие годы, похоже, были отшлифованы до совершенства, так же, как и основанные на них новации, орудия и тактика.
Эти же навыки лежат и в основе глобальной стратегии режима по трансформации мирового политического устройства посредством создания “квази-реальностей” различного порядка (о чем я упоминал ранее) и извлечения из этого выгоды.
‒ ‒
Конечно, личная жизнь любого диктатора является тщательно скрываемой тайной, но туман, которым окутана жизнь ВП даже на таком фоне выглядит экстремальным. Поэтому, большинство высказанных в данном материале идей являются предположениями, впрочем, основанными на скрупулезном наблюдении и анализе.
Если в процессе прочтения может показаться, что какие-то из моих размышлений фрагментарны, это, вероятно, связано с тем, что данная статья, хоть и является цельным произведением, все же продолжает оставаться частью общего цикла, посвященного происходящим событиям, и может быть вам стоит ознакомиться с предыдущими частями (или освежить их в памяти).
На самом деле, поиск исторических поводов и вышедшее на передний план стремление к оправданию агрессии против Украины (сквозящее в каждой “программной” речи ВП), игра в “хорошего Гитлера”, и прочие уловки, не должны отвлекать наше внимание от экзистенциальной причины, лежащей в основе всех его действий — сохранение режима с удержанием персональной власти.
Власти, являющейся источником контроля над ресурсами, которыми, без преувеличения, давно стала вся Россия (в том числе, ее население).
Может казаться, что объяснение происходящего только стремлением сохранить власть слишком банально; что данная ситуация сложна и многогранна.
С другой стороны, настоящие бандиты (поскольку мы говорим о пyтинском режиме, как о криминальном государстве), какими бы они ни были, вроде должны следовать стереотипности своего поведения.
Отмечу, также, что при всей условности оценки происходящего невозможно не отмечать диссонанс между восприятием ВП как “пахана” (в парадигме “бандитского государства”) и его образом “государственного мужа”, неизменно демонстрируемого в публичном пространстве — с акцентом, в зависимости от позиции наблюдателя, в ту или другую сторону.
✔️В общем, оценивая сложные события и системы, стоит избегать чрезмерного упрощения и обобщения… как, впрочем, и усложнения.
Вне всякого сомнения, применять эпитет “государственный деятель” к (почти) любому представителю клептократического (а криминальное государство, конечно же, таковым и является) режима, не говоря уж об его высших представителях, не имеет особого смысла, поскольку вся его/их деятельность, в том числе и “государственная”, направлена на получение персональной и/или корпоративной выгоды, что делает их реальными преступниками.
Но и, вероятно, любой “дон Корлеоне”, достигший вершины своего могущества, в полной мере “вкусивший его плодов и пресытившийся ими”, однажды не может не задаться вопросами своего дальнейшего существования, лежащими в, своего рода, философской и исторической плоскостях.
Если такое происходит, типичный бандит (а представитель “гибридного” криминалитета, каковым, очевидно, является ВП, и подавно) имеет шанс “перерасти” свой уровень, обрести “человеческое лицо”, но, при этом не изменить свою бандитскую сущность (примеров этому предостаточно, особенно из 00-х годов, когда криминальные авторитеты 90-х превращались в депутатов, функционеров, бизнесменов, меценатов).
Конечно же, смешно говорить о желании “уйти на покой”, или какого-то рода покаянии, скорее речь может идти о переосмыслении своего места в истории, значимости, масштаба, может изменении роли, но никак не сути власти, поскольку власть, в криминальной системе отношений, чаще всего, равнозначна жизни, причем в буквальном смысле (если только речь не идет об обстоятельствах, диктующих неизбежность транзита полномочий).
Что уж говорить о ситуации оккупации высших государственных должностей, требующей позитивной публичности и активного (в той или иной степени) взаимодействия с обществом; постоянном соприкосновении с представителями цивилизованного мира, в котором необходимо позиционировать/изображать себя одним из них, удерживая высокий уровень соответствия.
И мы знаем, что ВП успешно проделывал такой трюк в течение длительного времени (перевоплотившись в достаточно убедительного актера), до того момента, когда, то ли в силу естественных причин (проблем со здоровьем, усталостью, отсутствием мотивации), то ли в силу изменившихся обстоятельств и исчезновением необходимости тщательным образом маскировать свою истинную сущность, его поведение стало более естественным.
Обобщая, можно сказать, что “бандит”, даже находясь в особых обстоятельствах и/или имея изощренное восприятие, вне зависимости от количества и качества носимых им “масок” и создаваемых нарративов, все равно остается бандитом, а власть, приоритетом всей его деятельности — остальное, только средство достижения власти или дополнение/расширение к ней.
В такой парадигме вопрос сохранения власти в криминальной государственной системе неизменно должен превратиться в нечто, выходящее за рамки обыденности, приобрести сакральность, историческую значимость, стать “армагеддоном”, “битвой воинов света с легионами тьмы”, действом, в которое вовлечены не только бенефициары и элита, но и все население, как главный “фиксатор” статус-кво.
Театральность и актерствование, это отдельная тема для авторитарных режимов, поскольку позволяет установить прочную связь с ядерным (и около него) электоратом, в большинстве случаев являющимся как базисом поддержки (или одобрения), так и объектом эксплуатации.
Можно привести много примеров использования театральности и актерских приемов популистами, автократами или диктаторами (в том числе, последнего времени), и ВП, очевидно, является одним из таковых, пусть и не столь ярким, как наиболее выдающиеся из них.
Многие посчитают, что автократические режимы примитивны, и во многом будут правы, тем не менее, они имеют ряд важных качеств, которые можно рассматривать как преимущества для системы — это, конечно, централизованность и оперативность реагирования, в чем автократии многократно превосходят демократические режимы.
Но еще одно значимое качество, способное вызывать определенное удивление, это театральность (пусть и почти исключительно в ее внешнем проявлении или “показухе”).
Удивление может возникать потому, что:
✔️обычно мы воспринимаем автократические режимы, как системы угнетения, реализующие свои функции посредством репрессий, страха и принуждения;
✔️театральность, как любое творчество, требует креативности, которую не особо ожидаешь встретить в подобных условиях.
Но в целом, такие ожидания не оказываются обманутыми, поскольку современные (а может быть и не только современные) автократии налаживают связь с обществом преимущественно медийными способами, создавая для значительной части населения привлекательные и убедительные (хоть часто и чрезвычайно простые) нарративы, отводя репрессиям важную, но часто вспомогательную функцию. А проявления театральности в примитивных системах и сами оказываются примитивными, многократно реплицируемыми по одним и тем же однажды произведенным, более-менее удачным, лекалам.
Легко убедиться в этом, скажем, на примере КНДР, где театральность и ее чрезмерность (часто на грани кича и абсурда) проявляется почти во всем, что является публичным — от телевидения и выходов Ким Чен Ына, до масштабнейших военных парадов и массовых “страстях по Ыну”. То же можно отнести и к Китаю, с той разницей, что для “показухи” здесь гораздо больше оснований.
✔️Это, если говорить о современных примерах — в недалеком прошлом, ярчайшими проявлениями театральности отмечались режимы Гитлера и Муссолини.
Подобное происходило и в СССР, особенно в сталинские годы, когда степень “вовлеченности” советского человека в “жизнь” страны, выражавшаяся (помимо, собственно, трудового “долга” и других повинностей, включая уголовные наказания) в участии в различного рода демонстрациях и парадах, с почти неизменным проявлением “любви к вождю/ям”, была не меньше, а то и превосходила таковую в северокорейских реалиях.
Правда, в последние годы существования “совка” все, в основном, сводилось к военным парадам, а какие-нибудь демонстрации были, скорее, формальностью, с неочевидными последствиями в случае игнорирования участия в них.
Россия, спустя 5 лет со времени проведения последнего советского военного парада, вернулась к данной практике, сосредоточившись на 9 мая — Дне Победы, который, после празднования 50-летнего юбилея (и предыдущей устойчивой практики юбилейных парадов), стал традиционным моментом пафосного демонстрирования военной “мощи”, создавая в сознании обывателей прочную связь между оной и сложным (и неоднозначным) событием, завершившимся десятилетиями ранее.
Связь, которую спустя еще два десятка лет, ВП и его режим попытаются довести до абсурда, используя в своем намерении изменить мировую политическую архитектуру.
В целом, театральность может выражаться не только в каких-то ярких, масштабных мероприятиях, воспринимаемых обывателем, как праздник, и пробуждающих в нем радость, экзальтацию, ощущение причастности к чему-то значимому, несмотря на явное несоответствие изображаемой “мощи” реальным проявлениям (часто доходя до состояния “пира во время чумы”): военный парад 9 мая продолжает привлекать внимание значительной части российского общества при очевидной неспособности реализовать заявляемую угрозу в отношении потенциально гораздо более слабого (но более мотивированного несправедливой агрессией) противника, Украины.
✔️Про фейковых ветеранов, из года в год появляющихся на Параде Победы при том, что самому младшему из реальных участников Второй мировой войны должно быть под сто лет, можно даже и не говорить.
И не только в качестве элемента устрашения и/или создания, человеконенавистнической, психопатической эстетики, вроде “кувалды Пригожина” или отрезания голов его вурдалаками.
Театральность проявляется во многих элементах повседневной жизни автократий, превращаясь в “потемкинские деревни”, создавая видимость, имитацию качества или деятельности, скрывая от внешних наблюдателей, а, может, и заинтересованных лиц, истинное состояние дел — лояльность вместо профессионализма, как основной принцип существования автократии, не оставляет шансов на развитие нормальных отношений в любой сфере, порождая коррупцию всех возможных уровней и масштаба.
Без театральности невозможны были бы ни гибридные войны, ни связанные с ними нарративы, ни (особенно) пропаганда.
Театральность лежит и в основе квази-электоральности автократий, становясь важнейшим инструментом обмана и манипулирования, как своим обществом, так и мировым политикумом — создавая видимость свободы волеизъявления граждан, маскируя этим свою истинную сущность.
✔️Всякие там, “народные”, “демократические”, “социалистические”, в названии автократий и диктатур, в том числе самых жестоких, подмена того же порядка.
Но театральность, как более глобальное проявление, и актерствование, как индивидуальное, легко осваиваются индивидами с архаическим мировоззрением и автократиями, в целом, еще и потому, что они связаны с процессом создания искусственных нарративов, большей или меньшей сложности и глубины, что соответствует такому, свойственному любому человеку, качеству, как способность лгать, становясь, по сути, его естественным развитием.
Ложь связана с желанием или необходимостью получения какой-то выгоды для человека, а его персональное развитие и моральные качества определяют степень и пределы ее использования.
В таком контексте, принципы поведения государственной системы, вероятно, будут не сильно отличаться от индивидуальных, становясь лишь более схематичными и циничными.
✔️Особенность театральности пyтинского режима (и отличие от многих других, в первую очередь, идеологических автократий) заключается в ее абсолютной фальшивости и аморальности, в процессе достижения цели способных преодолеть любые ограничения, что, безусловно, является ярчайшим проявлением криминального режима.
Стремление автократий к использованию театральности или показухи совершенно понятно, учитывая то, что ими (и медийностью, с пропагандой, как важнейшей ее частью), пропитывающими все аспекты жизни, легко скрыть недостатки, беды и, даже, преступления, сопутствующие бытию обывателя.
Но важно понимать еще и то, что человек с архаичным мировоззрением воспринимает мир не столько через смыслы, сколько через образы и символы, представляющие или имитирующие смыслы, что позволяет, используя яркие образы или громкие обещания, легко ввести его в заблуждение или просто обмануть. С этой точки зрения, главный символ для обывателя, это сила и мощь, и, понятно, что сила и мощь государства несоизмерима силе и мощи любого индивида или любой социальной группы.
Принадлежность к мощному государству является одной из основных ценностей и поводов гордости индивида с архаичным мировоззрением.
По той же причине, в архаичном обществе не любят (а в основном, презирают) слабые/малые (малость, очевидно воспринимается, как слабость) государства/социумы — в их парадигме бытия, слабые являются законной добычей сильных (по “законам джунглей” слабое животное должно достаться хищнику и/или погибнуть) и, конечно же, не испытывают по отношению к ним никаких благородных чувств.
Так относится значительная часть россиян к Украине и на это, безусловно, сильнейшее влияние оказала пропаганда, транслирующая нарративы ВП и его адептов о несостоятельности/несубъектности (а в их восприятии, слабости и готовности быть “жертвой”) украинского государства (по сути, все остальные нарративы становятся вторичными по отношению к этому).
В случае победы (и успешной самореализации) Украины отношение российского общества к ней значительно изменится — вполне вероятно, что они продолжат относиться к Украине и украинцам, как к врагам (это будет зависеть от формата послевоенной власти в России, от будущей пропаганды или, скорее, контрпропаганды), но ненависть и презрение у многих из них, наверняка, сменится на уважение, а, возможно, и на желание изменить свою лояльность или, даже, принадлежность.
Вернусь к ВП и его “роли”.
Нельзя обойти вниманием то, что президентство ВП за годы, которые он находится на вершине власти, превратилось в “театр одного актера” (конечно, не одного, а главного — в этом “представлении” непосредственно участвуют сотни, если не тысячи людей, играющих свои роли, выполняющих функции, связанные с тем, чтобы “the show must go on”, в первую очередь, представители пропагандистской машины), а образ, избранный в начале вхождения во власть и отшлифованный в последующие десятилетия, стал, без преувеличения, судьбоносным (а возможно, и сакральным), как для самого ВП, так и миллионов людей в самой России и во всем мире.
Что же в действительности скрывается за ним?
Конечно, мы можем лишь догадываться, тем более, что за тридцать лет нахождения у власти (а по сути, гораздо больше, поскольку работа в спецслужбах, сама по себе, предполагает активное притворство и качественное актерствование), ВП, наверняка, во многом “сросся” с этим образом, отразив в нем свои, наиболее глубокие, убеждения, черты характера и фантазии, но, в то же время, и приняв основные качества “роли” как свои собственные, стирая грани между реальностью и вымыслом.
Осознанно или интуитивно, в начале правления был избрана очень удачная концепция, позволяющая быть актуальной даже в самых сложных (для власти и ВП персонально) обстоятельствах, эксплуатирующая время от времени, наверное, все значимые для “русского человека” архетипы (а в действительности, архетипы свойственные любому архаичному сознанию).
✔️Причем, можно говорить не столько о готовой концепции, сколько о своеобразной “выжимке” (созданной, вероятно, преимущественно эмпирическим путем) из типичных представлений, свойственных сознанию человека с архаичным мировоззрением.
Он предстает в образе “спокойного, наполненного внутренней силой, знающего себе цену и отвечающего за свои слова”, человека, “взвалившего на свои плечи непосильную ношу заботы и защиты русского народа перед лицом экзистенциальной угрозы, исходящей от многочисленных, могущественных врагов, стремящихся отобрать ресурсы и саму жизнь мирных россиян, как внешней военной силой, так и посредством внутренней пятой колонны”.
У него “все под контролем, он мудр и справедлив, бескорыстен и заботлив, всегда бодр и остроумен” (следует отметить, что это, с небольшими корректировками, является “джентельменским” набором любого диктатора).
В общем, то, что может составить образ “доброго царя” и, в то же время, “своего парня”, для общества, преимущественно состоящего из индивидов с архаичным мировоззрением, не особо привередливых и искушенных.
Вполне вероятно, что без такого образа рассчитывать на долговременную поддержку (или симпатию) даже со стороны ядерного электората было бы сложно (не говоря о поводах для проявлений открытого недовольства, более естественного по отношению к непопулярному правителю, чем к “отцу нации”).
✔️Здесь можно привести пример Трампа, имеющего постоянное ядро фанатов, масштаб и монолитность которого неспособны поколебать никакие скандалы и факты: есть стойкие, персоналистские предпочтения, базирующиеся на симпатиях, в основе которых (вероятно, почти исключительно) лежат эмоциональные предпосылки. При этом, Трамп безусловно является (или так играет) более ярким и харизматичным персонажем, чем ВП, поэтому и ядро его поклонников, наверняка, гораздо больше (по сравнению с “фанатами” Пyтина) и они более преданные.
Следует отметить, что (слишком) долгое время этот образ успешно “работал” не только на внутренней “сцене”, но и на глобальной (в том числе, в странах-лидерах демократии), где ВП, видимо, (в отличие от Трампа) воспринимали как осторожного и рассудительного человека, пока своей агрессией против Украины он не разрушил эту “магию” (правда, не для всех).
Он неплохо освоил язык тела, мимику, и речь (пусть и в своеобразной, минималистской, можно сказать, даже, стоической манере, ставшей, вероятно, результатом личного выбора — подобное персонализирование можно наблюдать и у того же Трампа), играя роль в любых ситуациях, не демонстрируя острых реакций на неприемлемые обстоятельства — по крайней мере, на публику. А акцентуация в речах стала фирменным знаком не только ВП, но, вслед за ним, и всей российской элиты, что выглядит достаточно забавно и почти по “попугайски”, служа еще одним свидетельством ее глубокой зависимости от своего “сюзерена” (или “кукловода”, как кому больше нравится). Для правильной тональности в “шпаргалках”, по которым ВП произносит свои речи, нужные места выделены жирным начертанием.
Эти шпаргалки напечатаны огромным кеглем, что говорит о качестве его зрения и нежелании прибегать к ношению очков — видимо, он сам или его имиджмейкеры считают, что это может нанести урон имиджу и показать слабым.
В том же ключе можно рассмотреть и внешнюю трансформацию (ботокс, блефаропластика, другие косметические и пластические процедуры, встроенные каблуки — физическая немощность или дряхлость в архаичной парадигме отношений, очевидно, сигнализируют о слабости “держателя” власти, а соответственно, и вызывать сомнения в способности эту власть удерживать); а также медийную, как более простую в реализации, составляющую — все мы помним “борцовские спарринги”, “полеты со стерхами”, “погружения за амфорами”, различные “топлесс”-рыбалки, охоты, собирание ягод и пр., сценки (с нужными фокусами, углами съемки и, вероятно, сценариями), продолжавшиеся до (видимо) физической неспособности поддерживать подобную активность, а, может, и в следствие исчезновения самой необходимости в таких постановках (что кажется менее вероятным, поскольку, время от времени, все же появлялись “шедевры” пропаганды, призванные продемонстрировать “великолепную” физическую форму “первого лица”, вроде опусов с “поимкой карандаша”, “швырянием ручки” или “обращения со скрепкой”).
✔️Следует отметить удивительный факт (к слову, один из многих), что после появления слухов (или конспирологии) о “смерти” ВП, из эфира росТВ исчезли и “подтверждения валидности первого лица”, да и выглядеть он стал заметно бодрее, демонстрируя явно иную витальность и не виданную (не мыслимую) в последние годы активность, в том числе и публичную, что может говорить, либо о качественно ином физическом состоянии (во что поверить достаточно сложно), либо, что это действительно другой человек (и в это поверить еще сложнее, поскольку внешние отличия можно объяснить возрастными изменениями, а основные подозрения лежат, скорее, в области поведения… хоть, вероятно, именно в ней и стоило бы искать отличия — можно “создать” идеального двойника, но невозможно полностью копировать поведение).
Косметические процедуры, в случае ВП, удивительны тем, что в архаичном обществе (к каковому, на мой взгляд, определенно можно отнести и российское общество), одним из основным качеств которого является гомофобия (как и другие проявления ксенофобии), явные внешние трансформации президента (а то, что “дедушка” превращается в “бабушку”, да и из славянина трансформируется в “азиата”, не заметить просто невозможно), похоже, не становятся предметом негатива и насмешек, что, очевидно, происходило бы (как это было во времена позднего СССР) в адрес любой другой персоналии, не обличенной (такой?) властью — вероятно, отсутствие надежной информации о жизни “царя” в совокупности с сакральным отношением к власти, не оставляют ни малейшего шанса на скепсис и критическое отношение даже в таком, очевидном, моменте.
✔️Хотя, может быть, данный парадокс следует отнести на счет достоинств образа ВП и деятельности пропагандистов, позволяющих, если не превратить недостатки в преимущество, то качественно нивелировать их значимость.
В целом, эстетическая некрофилия (а то, что ВП у многих россиян продолжает вызывать симпатию даже когда это просто физически невозможно, не вызывает сомнений), удивительная и неприемлемая для нормального человека, вполне обычное явление для архаичного общества.
Физическая дряхлость является не единственным признаком “слабости” — не менее (а возможно, и более) важна слабость в принятии решений, правда и в этом случае на помощь любому автократу приходит пропагандистская машина, способная извратить или перевернуть “вверх ногами” любую слабость или просчет, представив их, как достоинство и победу.
Той же цели служит и ложь первого лица и его окружения, особенно, если она убедительна.
И мы знаем, что в этом пyтинский режим, вероятно, является совершенно уникальным феноменом во всей (известной) истории человечества, если не по изощренности, то точно по масштабам и аморальности.
✔️Кажется, в этой системе врут все, от ВП и его “говорящих ртов”, до самого мелкого функционера, порождая мелкие детали или целые нарративы, которые преследуют самые разные цели — персональную выгоду или глобальные, вроде создания “квази-реальностей”, направленные на изменение мирового порядка.
Однако, неизбежное прямое вовлечение в деятельность режима значительного количества людей говорит о том, что ближний круг властителя, а может быть и вся элита, (почти) всегда в курсе реальных дел и во многом являются прямыми соучастниками действий власти.
И, что еще более важно — запущенный резонансный процесс, даже (вопреки намерениям) приносящий ущерб (материальный и/или моральный/репутационный), не может быть остановлен без понимания того, как из него можно выйти без демонстрации слабости (своему обществу, элите и/или глобальным акторам).
Стоит, все же, отметить, что актерское мастерство ВП далеко от совершенства — его игра, релевантная моментам “государственной рутины” дает сбой в других обстоятельствах (да и сам образ имеет существенные ограничения).
✔️На самом деле, просто удивительно, что ВП, который сам является серостью и посредственностью, в своей “политической жизни” избрал такой же образ — посредственность, странным образом воспринимаемую российским обществом и значительной частью мирового истэблишмента как скрытая сила (что, в некотором смысле, ставит между столь разной аудиторией знак равенства). С другой стороны, возможно, этим объясняется органичность “игры” ВП.
Когда он сталкивается с тем, что ему не интересно (несмотря на отработанный годами формализм), за маской искренности, наивности, добродушия, участия, заинтересованности (на деле плохо скрываемого безразличия, на уровне зевоты), компетенции, жертвенности и вынужденности обстоятельствам, заметно, что он скучает (возможно, со скукой связаны и “танцы” его ног во время различных мероприятий — развлечение, ставшее стойкой привычкой; хотя нельзя исключать и того, что это проявление шизоаффективного расстройства или, как вариант, способ снять усталость от хождения “на каблуках”).
Отсутствие настоящих эмоций можно заметить и в моменты (особенно неудач и просчетов), когда они обязательно должны проявляться у любого, психически здорового, человека: раздражением, агрессией, злостью, неудовлетворенностью — это можно отнести как на счет самоконтроля, совершенствованного десятилетиями работы в спецслужбах и нахождения во власти, так и на счет эмоциональной “фригидности”, далеко выходящей за пределы “нормальности” (и вызывающей вполне закономерные вопросы о психическом здоровье ВП).
✔️Низкая эмоциональность ВП прослеживается на протяжении всей его, в той или иной степени, задокументированной жизни, и проявляемая, в отличие от официоза, в личных обстоятельствах, по отношению к близким людям, служит явным аргументом в пользу версии о вероятности психопатии. Что, конечно, не исключает и фактора контроля поведения.
Сложно относить способность контролировать себя в любых обстоятельствах к недостаткам, но чрезмерный контроль лишает образ человечности и психической “нормальности”, к которым автократы, по идее, должны стремиться.
✔️В таком контексте мы могли наблюдать проявление явных эмоций, а именно, трудно скрываемой радости (и, возможно, превосходства или надменности), к примеру, во время саммита с Трампом в Хельсинки, когда, на итоговой пресс-конференции действующий президент США (несмотря на свои габариты и значимость должности) буквально казался меньше “сияющего” П.
Чрезмерный контроль может становиться серьезной проблемой и в случае необходимости создания ситуации “эмоционального подъема” населения, “нерва” или “потока”, способных ввергнуть значительную часть общества в состояние аффекта, истерии, в результате чего, такая часть сама начнет продуцировать нужную энергию, входя в некое подобие резонанса с лидером, реагируя на любые его инициативы — то, чем в значительной степени владели Муссолини и Гитлер (и Ленин), и чего, при всем желании (особенно на фоне неудач в войне с Украиной), не удается ВП с его “русским миром”.
Его безэмоциональность и умеренная экспрессия может “зажечь”, пожалуй, лишь самых беззаветных фанатов (если таковые имеются) — тут он, наверное, гораздо ближе к Сталину, с невыразительностью и серостью того, и умением, при этом, пугать советских функционеров.
Часто он переигрывает, особенно с нарочитой вежливостью и интеллигентностью, которые граничат со слащавостью и жеманностью, а иногда в них превращаются. При этом, эпизоды, связанные с криминальной эстетикой и своеобразным юмором, вероятнее всего, являются не эксцессами роли, а выходом из нее и проявлением естественности.
В целом, неизбежная ныне, медийность становится призмой или кривым зеркалом, искажающими (вероятно) до неузнаваемости реальный образ — скажем, вежливый и мягкий “на камеру”, за пределами медийного поля, ВП может быть (и скорее всего, является) грубым и жестким, если не жестоким, вероятно, с очень специфичным чувством юмора, переходящим в издевательства, способным ставить объекты насмешек (возможно и из самого близкого круга) в двусмысленное (относительно серьезности ситуации) положение, развлекающее ВП, доставляя ему особое удовольствие, а возможно, и дающее преимущество (можно вспомнить историю с Меркель и собакой ВП). А изображая щедрость и заботливость (а может и являясь таковым для самых близких к нему людей), он вполне способен быть мелочным и сварливым.
✔️История о “крысе, загнанной в угол” (если она, конечно, реальна, а не является одним из многочисленных мифов), сама по себе, могла бы свидетельствовать о зачатках садистских наклонностей, но к чему можно было отнестись не очень серьезно (дети часто демонстрируют отсутствие эмпатии, следствием чего становятся проявления насилия), если бы не явные, неоднократно повторенные, случаи жестокого и бесчеловечного (я бы сказал, античеловеческого) поведения во время нахождения у власти (особенно в период открытой агрессии против Украины), пусть и маскируемые “политической необходимостью” и/или скрытые за распределенной ответственностью. Это поведение (вероятно, проистекающее из насилия и диктата в семье, жестокости в уличном окружении) носит не только ужасающую всех нормальных людей публичную форму, но, наверняка, имеет проекцию и на личные отношения, выражаясь в грубости, жесткости, злой или грубой иронии, мести самого разного проявления, и прочее — то, что обычно свойственно человеку с архаично-криминальным мировоззрением.
Другая эклектика, вряд ли способная быть реальностью — как могут сочетаться мачизм и жеманность, тут, скорее, либо одно, либо другое; демонстрация компетенций в сфере IT и ИИ, в то время как, похоже, уже все знают, что ВП не “дружит” ни с компьютером, ни с интернетом, и считает, что интернет создан и используется западными спецслужбами.
Подобных примеров масса.
В общем, мы можем лишь догадываться, что “в исполнении” ВП является настоящим (или приближенным к нему), а что, игрой, данью или добровольной жертвой образу.
Как я отмечал, достаточно логичным выглядит предположение о фиксировании мировоззрения ВП в парадигме архаично-криминального мировосприятия, базирующейся на доминировании силового фактора в отношениях.
Это фиксирование, на фоне по сути безграничной власти и возможностей, могло превратиться в мессианский комплекс, со всеми сопутствующими атрибутами — нарциссизмом, мегаломанией, гедонизмом (не исключено, что и с определенными девиациями), низким (почти на уровне отсутствия) уровнем эмпатии (о чем я уже неоднократно упоминал), подозрительностью, злопамятством, ощущением собственной непогрешимости и гиперкомпетентности, уникальности (а, вероятно, и избранности), эгоцентризме, ощущении особой ценности своей жизни (и, при этом, наверняка сохранившимся комплексом неполноценности и желанием доказать свою значимость — себе, друзьям, врагам, США, Китаю, всему миру?).
✔️Предположение о чувствительности темы самовосприятия вполне уместно на фоне непрекращающихся усилий различных служб и самого ВП по нивелированию в медийной плоскости аспектов, связанных с реальными или кажущимися недостатками — ростом, возрастными изменениями (справляться с которыми, конечно, становится все сложнее), конструированию мифологизированного образа, исключающего существование неудобных исторических и текущих коллизий, исключительных условий безопасности. Подобные меры, конечно, следует рассматривать в ключе создания образа лидера, привлекательного для значительной части общества — задача, решаемая, без преувеличения, блестяще на протяжении последних 20 лет, но определенно не требующая проявляемой паранойи.
Эпидемия же Ковида наглядно продемонстрировала насколько вопрос личного здоровья и безопасности является для ВП болезненным — жесткие карантинные меры (когда даже наиболее приближенные персоналии вынуждены неделями просиживать взаперти), длинные столы, чрезвычайные меры контроля, перенос или отмена встреч, и другие мероприятия, о большинстве которых мы можем лишь догадываться.
Огромные столы и расстояния во время редких публичных появлений (пусть и на фоне эпидемии), муссирующиеся слухи о болезнях, бункерах, двойниках (кажущихся все более реальными, учитывая труднообъяснимые странности в поведении ВП) — вряд ли все это можно объяснить пиар-ходами, поскольку, очевидно, это лишь вредит его имиджу и подчеркивает персональную уязвимость.
✔️Впрочем, столы, похоже, все-таки превратились в элемент пиар-акций, демонстрацию порядка отношений — длинный стол для недружественных стран/персоналий, маленький, для самых близких.
Если добавить к этому (пусть и скупые) данные расследований о склонности ВП к роскоши (причем, на мой взгляд, самого похабного свойства, характерного периоду “новых русских” — “русского неоампира”, хоть сам он наверняка считает себя эстетом) и слухи об увлечении темой бессмертия (чему косвенным подтверждением служит то, что значительное количество исследований на эту тему в последние годы по всему миру, не говоря о внутренних — по крайней мере, до полноценного вторжения — похоже, было профинансировано российскими заказчиками), можно представить насколько он сконцентрирован (а может, и зациклен) на своей персоне и своем здоровье.
Что, конечно же, объяснимо — как можно наслаждаться жизнью и “заработанными непосильным трудом” капиталами, если нет ни здоровья, ни самой жизни?
✔️Боязнь смерти, как и желание жить “вечно”, совершенно естественны для нарцисса, зацикленного на своей персоналии, страдающего манией величия (пусть и тщательно скрываемой) и обладающего практически безграничными возможностями — представлять свой труп, гниющим в земле, во время величайших возможностей, почти невыносимо физически. Но особенно обидно это в момент обещаний науки по кардинальному изменению длительности и качества жизни.
И, безусловно, это противоречит усиленно создающемуся образу “раба на галерах, положившему всю свою жизнь на службу Отечества”.
Как, собственно, и образу фанатика, готового во имя “русского мира” ввергнуть мир в ядерный коллапс и самому сгореть в нем — гедонизм никак не сочетается с фанатизмом, разве что с фанатичным гедонизмом, что, впрочем, совершенно не мешает требовать фанатизма и жертвования от других.
Правда, наслаждаться жизнью приходится исключительно в “отечестве” (несмотря на огромные богатства, похоже, аккумулированные по всему миру и, особенно, на “ненавидимом Западе”), поскольку за последние годы ВП сделал кардинальные шаги с сторону того, чтобы полностью “срастить” вопрос своего физического существования с занимаемой должностью, готовясь, в случае чего, принести в жертву своему бытию не только огромные материальные ресурсы и жизни врагов, но и жизни своих последователей, и, в случае необходимости, всю страну (да и, пожалуй, весь мир), если после этого его существование могло бы каким-то чудесным образом продолжиться.
“Есть П, есть Россия — нет П, нет…”
Следует отметить вероятную высочайшую персональность восприятия, проявляющуюся в очень личном отношении к важным аспектам и событиям, неспособности к объективному взгляду (который является важным качеством хорошего политика), поэтому, часто действия ВП, похоже, носят характер (длительной) персональной обиды и жажды (непременного) отмщения/наказания провинившихся, личной вендетты (что, вероятно, свойственно любому криминальному “боссу”, “дону”, или “пахану”, не только вынужденному зависеть от своего реноме, но и испытывающего естественное желание поддерживать его любой ценой).
Данная персональность, без сомнения, многократно проявлялась в разнообразных кейсах — убийствах, попытках отравления, уголовных преследованиях и пр. Можно вспомнить Литвиненко, Немцова, Навального, Саакашвили, и много, много, других людей, а, возможно, и организаций или правительств.
✔️Воспринимая себя “царем” очень легко ассоциировать все, более-менее важные, процессы в государстве с личными интересами, а лояльность к государству с лояльностью и преданностью лично себе, поэтому, изменение лояльности к государству будут восприниматься как личное предательство, требующее непременного (возможно, показательного) наказания.
Персональность восприятия, подозрительность, упрямство, самомнение, и вероятный перфекционизм, не могут не приводить к попыткам личного управления всеми, более-менее, значимыми процессами, будь то в мирной жизни или военных действиях (конечно, характерное качество любой персоналистской автократии), что, без сомнения, должно увеличивать напряженность и психологический дискомфорт руководителей этих направлений и девальвировать их инициативу (а возможно, и самостоятельность в целом).
Все это, вкупе с нарциссизмом, неизбежно приведет и к жесткой фиксации на какой-то гипер-идее (скажем, создании персональной империи и/или покорении Украины), на цели достижения которой будут положены все возможные усилия и ресурсы, даже, если затраты будут превышать выгоду (что мы можем видеть в условиях войны, выражающееся в гигантских финансовых и репутационных потерях, как самого ВП и российской власти, так и бизнес-элиты).
✔️Фиксация на Украине также может иметь не только политические, имперские, причины, но и характер личной обиды — вспомним кричалку футбольных болельщиков, ставшую мировым мемом, или антипатию П к Ющенко, Порошенко, и, особенно, Зеленскому, не только за жесткую оппозицию, а, возможно, и как проявление, своего рода, ревности, как к “улучшенной версии его самого”. Для архаичного сознания очень болезненными являются персональные обиды — клички, прозвища, оскорбления, проявленная слабость, чье-то превосходство. По той же причине, человек с таким восприятием мира охотно унижает других (часто компенсируя пережитое в прошлом), кроме, пожалуй, тех, кто явно доминирует в отношениях.
Эта фиксация ВП, несомненно, считывается всеми звеньями вертикали власти, и связанная (и значительно усиленная) со страхом, лицемерием, корыстью, карьеризмом, и ограниченностью, выражается в неоптимальных, нелогичных, а порой и абсурдных решениях и действиях акторов, как тех, кто генерирует, так и тех, кто исполняет.
И, безусловно, очковтирательстве и фальши на всех уровнях государственной системы.
Тут может возникнуть иллюзия, что “царь” бывает обманут, вводится “боярами” в заблуждение, пребывает в неведении — но, скорее, любая попытка сокрытия правды из-за страха возмездия будет ограничиваться деталями, акцентами и нюансами, но не влиять на суть.
Иными словами, ВП наверняка находится в курсе всех главных трендов (пусть, из-за персональных или объективных факторов, и ограничиваясь поверхностным или более углубленным, но в очень грубых “мазках”, восприятием), но, либо в силу эмоциональной фригидности, либо в силу привычного образа, а возможно и в силу своего видения реальности, когда даже самые однозначные факты и аргументы трактуются особым образом (к примеру, “разруливания” в криминально-коррупционном ключе), носит маску безмятежности, играя в наличие контроля даже в самых сложных обстоятельствах.
✔️В целом, на мой взгляд, лишь советское наследие, огромные ресурсы и мощнейшая пропаганда позволили этой исключительно коррупционной системе вести столь (не ожидаемо и не желаемо, не смотря на все попытки нормализации) долгую захватническую войну — но хоть их возможности и велики, они далеко не беспредельны.
Жесткая фиксация и понимание справедливости (как чего-то, что неизбежно должно торжествовать) исключительно в своей интерпретации, приведет к неспособности произвольно менять цель и стратегию в любых обстоятельствах, что, вероятно, станет залогом неудачи, в краткосрочной или долгосрочной перспективе.
Чего же ожидать в ситуации ощущения многолетнего триумфа, почти безграничных возможностей, и собственной непогрешимости?
Как “архаичный” человек, ВП, скорее всего, был бы антисемитом, если бы не раннее знакомство и дружба с евреями.
Хотя, он может и быть антисемитом (и в более широком смысле, ксенофобом), только в его видении мира есть “хорошие/свои” евреи и “плохие/враги”, так же, как “хорошие/свои” украинцы (да и представители любых других наций), принимающие его видение мира, и отрицающие — “плохие/враги” (на мой взгляд, очевидное качество “криминального сознания”, далекого от жестких идеологем и установок, оппортунистического по своей природе, ситуационно делящего мир на “своих” и “чужих”, способного использовать любые инструменты и любых союзников для достижения цели).
✔️На самом деле, деление на “своих/чужих” для архаичного человека имеет более сложную градацию, включая промежуточные и смешанные категории — “абсолютно свои”, категория для самого близкого круга, изменить принадлежность, к которой неспособны самые серьезные проступки, и “абсолютно чужие”, категория “вечных врагов”. “Свои — свои” и “свои — чужие” — категории единомышленников из числа сограждан (или членов одной социальной группы) и иностранцев (других социальных групп). “Чужие — свои” и “чужие — чужие” — оппоненты и враги из числа сограждан (5-я колонна, нацпредатели) и граждан других стран (других социальных групп). Кроме первых двух категорий все остальные не имеют жестких границ, и их “участники” могут менять принадлежность в зависимости от своих действий и деклараций намерения, но, главное, восприятия человека, создающего такую систему классификации.
Как вероятный интроверт, он, скорее всего, ведет преимущественно вечерний образ жизни — поздно ложится и поздно встает, в основном имитируя активную государственную деятельность (вопреки созданному пропагандой имиджу “отца нации”, “не смыкающего глаз и стирающего в кровь руки на службе отчизне”).
Также можно предположить, что, несмотря на всю медийную показуху, ВП достаточно замкнутый и скрытный человек (о чем свидетельствует и его “стоический” образ) — массовые мероприятия, контакт с посторонними людьми, скорее его тяготят, а кажущаяся непринужденность общения является данью (и жертвой) должности и привычной игрой.
Все медийные акции выглядят (и, вероятно, являются таковыми) тщательно срежиссированными (часто с одними и теми же актерами, скорее всего, из службы охраны президента), дистиллированными по наполнению, да, уже давно, и по форме, что говорит об абсолютной условности подобных действий.
Как нарциссу и человеку с архаичным и, особенно, криминальным мировоззрением, ему сложно относиться к другим людям с должным уважением, как к равным, он, вероятно, испытывает к ним чувство превосходства, брезгливости и пренебрежения, за исключением совсем небольшого количества людей, в частности, подобного склада характера, автократов или диктаторов, вроде Каддафи, Эрдогана, Си.
✔️Люди, имеющие нарциссический тип характера, почти наверняка являются чрезвычайно одинокими, вне зависимости от количества их окружающих и контактов с ними. Впрочем, такое одиночество вряд ли тяготит их — зацикленность на себе, ощущение собственной исключительности, поверхностное (а часто и презрительное) отношение к другим (что выражается в том числе, недостатком эмпатии), делает их, в определенном смысле, самодостаточными людьми.
✔️Тем не менее, ощущение одиночества, вероятно, время от времени дает о себе знать потребностью контактов с себе подобными — так диктаторы и автократы испытывают симпатию друг к другу и легко находят общий язык (если дело не касается чувствительных тем). Возможно поэтому Трамп демонстрирует сложно объяснимый пиетет перед ВП, Си и Ыном, а сам П, симпатию к автократам разного порядка (Лукашенко, Си, Ким Чен Ыну, Каддафи, Асаду, Орбану, Эрдогану, тому же Трампу, Януковичу) и, видимо, настоящую эмпатию по отношению к их судьбе.
Но, возможно, люди с близким психотипом и действовать будут очень схожим образом, что может объяснять стремление к установлению авторитарных отношений в любых обстоятельствах, а в благоприятных, неизбежность возникновения диктатуры.
“Иными словами, будь на месте П другой “П”, вероятно, он бы поступал так же…”
Жизнь человека проходит в рамках определенной парадигмы — привычных действий, инстинктов, мышления — за пределы которых выбраться очень сложно.
Эта парадигма создается в процессе взросления, посредством воспитания, обучения, традиций, наблюдения-копирования действий других и пр., создавая жесткий “скелет” поведенческих и мировоззренческих стереотипов, которые будут формировать всю дальнейшую жизнь и которые изменить в зрелом возрасте чрезвычайно сложно.
Особенно тяжело это сделать человеку с архаичным мышлением, поскольку его парадигма имеет более узкие и жесткие границы. Поэтому, человек с подобным мышлением будет действовать однообразно, совершая подобные действия и повторяя те же ошибки.
Но человек с архаическим мышлением представляет и весь мир, других людей в своей парадигме, т.е. по его разумению они должны мыслить и поступать также как он (или понятным образом), и именно подобных действий от них он и ожидает. Иная же реакция будет восприниматься не как ошибка личной оценки, а как эксцесс, исключение, подтверждающее “правило”.
Конечно, отсутствие непредсказуемости исключает любые экстраординарные ситуации, но, вероятно и то, что за недостатком намерения (желания) ВП “общаться с народом” по настоящему лежит не только ощущение необходимости контроля (желательно абсолютного), но и отказ этому народу (как, видимо, любому народу, в принципе) в субъектности (хотя в парадигме архаично-криминальных отношений, речь может идти и о презрительности и/или брезгливости к тем, кого “разводят”, а именно это, очевидно, с российским общество и происходит на протяжении многих лет).
Объективация (в любых обстоятельствах) не может не приводить к эмпатическому провалу по отношению к “объекту” (вопрос в том, что первично, стремление к объективации или эмоциональная фригидность — на мой взгляд, недостаток эмпатии имеет более глубокую природу и формируется в период взросления, если не обусловлен генетическими факторами).
Поэтому, нет ничего удивительного в том, что ВП особо не задумывается о человеческих потерях (не важно, в какой сфере — внутренней, от стихийных бедствий или терактов, внешней, в результате военной агрессии — это происходит) — вернее, задумывается, но, скорее, как о ресурсных затратах, вроде нефти и газа — неприятно, но, ни в коей мере, не является личной драмой, всего лишь цифры.
“Беспрерывно декларируемая забота о (своих) людях на деле оборачивается массовой гибелью и страданиями, как людей в Украине, так и этих самых, своих…”
Мы знаем, что автократии, особенно персоналистские, обычно характеризуются пренебрежением к ценности человеческой жизни (не говоря уж о понятии “жизни” как таковом), как граждан других государств, так и тех, кто связан с самим режимом, т.е. “своих”. И, в то же время, чрезмерной ценностью того небольшого круга, который ассоциируется с истеблишментом или политической властью.
Но пyтинский режим и в этом оказывается уникальным, достигая максимального дисбаланса между ценностью жизни элиты, комфортом, предоставляемым их статусом, и жизнями тех, кто этот комфорт должен обеспечивать и защищать.
Такой себе, маниакально-гедонистический концепт, характеризующийся практически полным отсутствием эмпатии и сострадания к страданиям и боли других, и повышенной акцентуации на получении собственного удовольствия (возможно, и тех видов, которые сами же яростно порицают в общественных дискуссиях).
Совершенно очевидно, что в любой персоналистской системе элита в основном копирует поведение своего “сюзерена”, так что можно уверенно предполагать, что истоки такого дисбаланса следует искать в особенностях поведения самого ВП. Понятно, что личная жизнь “царя” является одной из наиболее охраняемых тайн режима, однако, если нас иногда (а на самом деле, слишком часто) шокируют поступки представителей элиты, можно лишь догадываться насколько развращенным может быть сам ВП и его ближайший круг.
Столь долгое нахождение у власти говорит и об уверенности и почти полном отсутствии сомнении в правильности своих действий у ВП, но, так же, и копирующей его отношение к жизни элиты — мы видим элиту, как коллективного “пyтина”, полностью разделяющего (или, по крайней мере, не оспаривающего) любые, самые безумные начинания ВП, фактически обменявшую утрату самостоятельности и лояльность на комфорт и безопасность (вроде негласного договора между элитами и властью, а скорее, ВП, как олицетворением власти, воплощением силы, и главным балансиром элит).
✔️Может в этой области и лежит ключ к разрешению войны (в следствие нерешительности западного истэблишмента по кардинализации военных поставок и одобрения на использование определенных вооружений, и относительного паритета на поле боя), выглядящее на данный момент невозможным — если ценность жизни представителей элиты столь ценна, то их физическое уничтожение (или, даже, только угроза этого) способно подвергнуть “договор” с ВП сомнению, а может и пересмотру, с утратой лояльности и поиском нового центра силы, а как следствие, турбулентности, если не разрушении, режима.
За комфорт (вероятно, ограничиваемый лишь реальными возможностями и воображением), создание собственных “мини-империй” (экономических, коррупционных или криминальных) и безопасность всего этого от внутренних конкурентов, государства и/или внешнеполитических систем, элита дает возможность ВП легитимизировать персональную политику (в первую очередь, связанную с геополитическим бандитизмом) и виртуозно перекладывать ответственность за свои проступки (можно смело говорить, преступления) на целый пласт представителей власти и/или истэблишмента (а часто и на обывателей), а значит — ни на кого!
✔️Периодические “чистки” в рядах элиты связаны, скорее всего, не с потерей ощущения реальности в масштабах коррупции, и даже не в утрате лояльности, а в желании держать представителей элиты в определенном напряжении, напоминая об иерархии и субординации.
✔️Да и сами “преследуемые”, на мой взгляд, понимают, что все эти процессы преимущественно носят характер разрешаемых и не являются угрожающими их существованию или образу жизни.
Иными словами, абсолютно персоналисткая политика, основанная на личных взглядах, убеждениях, предрассудках ВП, личных амбициях или обидах, вероятно, претерпевающая совсем небольшую коррекцию под воздействием очень малого круга наиболее приближенных людей, посредством манипуляций, актерской игры, и “договора” с элитами, представляется как коллективное действо (и даже, ха-ха, демократичное) всего истэблишмента и значительной части общества.
Но это опять подводит нас к теме нарциссизма ВП (пусть и тщательно скрываемого за образом “своего парня”), граничащего с манией величия и мессианством, в котором истинное значение имеет лишь собственное мнение (и, в более общем смысле, собственная жизнь), в формировании которого участвуют лишь самые близкие и доверенные адепты — все остальное и все остальные имеют исключительно практическую ценность.
✔️Гипертрофированное самомнение, мессианство и отказ (любому) народу в субъектности, видимо, стали причиной главного просчета ВП — агрессии против Украины. Считая, что большая часть украинского общества такая же, как и в России — инертная, апатичная, аполитичная, и примет новый порядок, если не с одобрением, то без активного сопротивления — он вполне мог игнорировать самые серьезные предупреждения, если таковые вообще могли появиться от супер-лоялистского окружения.
Нарциссизм и зацикленность на себе, в свою очередь, не могут не приводить к паранойе — страху (вопреки медийному образу “мачо”), предельной подозрительности и стремлению к абсолютному контролю, что возвращает нас к мерам по созданию образа (надежно скрывающего истинное “лицо”), привлекательного для значительной части общества, и служащего элементом его контроля.
✔️Нарциссизм может лежать и в основе одной из главных уязвимостей пyтинского режима — транзита власти. Криминальный режим предполагает династическую (того или иного порядка близости к властителю) передачу власти, а нарциссизм, эгоцентризм, отсутствие эмпатии даже в отношении близких людей (особенно в степени, демонстрируемой ВП), напротив, мешают реализации этого.
Как человек, явно обладающий архаичным мировоззрением, ВП наверняка склонен к мистицизму, но, скорее, не дремучему, а структурированному, имеющему какое-то объяснение и внутреннюю стройность.
✔️Человек с архаичным сознанием стремится не понимать природу вещей и явлений, используя логику и знания, а объяснять их посредством эмоций или обращения к “авторитетам” (священники, старцы, шаманы), рационализируя свои убеждения, подгоняя логику и факты под верования, оправдывая, таким образом, их кажущуюся верность.
✔️Это приводит к укреплению суеверий и обскурантизма, а наложение на устоявшееся архаичное мировоззрение какого-то условного или специализированного образования, может суеверие лишь усилить, подводя под него псевдонаучную или квази-рациональную основу.
Не удивлюсь, если какое-то время ВП был “истым православным” и по настоящему погружался в деятельность РПЦ (в 90-е, начало 00-х, пожалуй, не было ни одного криминального авторитета и связанных с ними функционеров, не обращавшихся к религии — то ли выпрашивая благословения на “подвиги”, то ли покупая индульгенцию за грехи), но, разочаровавшись в возможностях церкви, а может и религии, в целом (зная, кем являются “попы” на самом деле, по крайней мере, те, кто встроен в систему — абсолютно светскими гедонистами, он наверняка понимает, что никакой “тайны” за ними нет, а соответственно, нет и надежды на исполнение неких критических желаний — здоровье, долголетие, а может и бессмертие, мировое господство), он мог обратиться к оккультизму и шаманизму, выводя интерес к ним на уровень скрытой политики, вроде изысканий Третьего рейха (ограниченной, естественно, русской безалаберностью и показухой).
✔️Мистическую подоплеку может иметь и достаточно странное пристрастие к детям (интересно, почему только к мальчикам — попытка “намолить” наследника?), как проявление своеобразной жажды витальности, подпитки молодой энергией, такой себе “чашей Грааля”, продлевающей жизнь (нечто подобное можно найти в фильме “Видок”).
✔️Правда, похоже, эта “чаша” оказалась не особо действенной — последние годы сценок с лобызанием детей мы практически не наблюдаем, что, впрочем, также можно рассматривать и как определенное подтверждение “подмены” ВП, а может и появления наследника.
Сложно говорить об успехах подобного рода увлечений, но, судя по слухам о том, что большая часть высшей элиты активно увлечена оккультными практиками, какие-то результаты могли быть отнесены к таким достижениям.
Но, как мы понимаем, вряд ли такая информация может использоваться для улучшения имиджа ВП в глазах общества, поэтому и ВП и российская элита являются “последовательными поборниками православия и традиционных ценностей” (опасение, на мой взгляд, лишенное основания, поскольку православие в России носит условный характер — большинство россиян, в том числе и считающих себя православными христианами, на самом деле, являются язычниками, более склонными к суевериям, а не вере и религии).
Вот так, под стать, построенному ВП квази-государству, воплощенный им образ так же является “квази” или “фейком” — официальная биография вызывает серьезные сомнения, личная жизнь абсолютно закрыта, неизвестно состояние здоровья (и насколько возможные заболевания/недомогания могут сказываться на принятии решений) , скрывается количество детей и любовниц (любовников?), и кем они являются; и, даже, уже вроде достоверная информация неизменно ставится под сомнение или полностью отрицается.
У “раба на галерах” и “бессребреника” в собственности (оформленной на подставных лиц — кто скажет, что он миллиардер?) оказываются многочисленные дворцы, яхты, самолеты, оффшоры и пр.
Мы уже, в конце концов, не можем определенно говорить о том, “настоящий ли сам царь”, и не заменен ли он каким-то двойником — ситуация, достигающая космических вершин сюрреализма: мы видим человека выглядящего и говорящего как ВП (хотя, кто скажет, как должен выглядеть настоящий Пyтин?! — к примеру, на фотографиях, которые используют крeмлевские медиа мы часто видим человека, совершенно не похожего на нынешнего ВП), но, при этом, совершающий действия, поражающие своей противоречивостью — вот он не приближается ближе нескольких метров к высшим функционерам своего режима, президентам, премьер-министрам и послам других стран, объясняя это необходимостью личной безопасности, а через несколько дней отправляется в поездки, встречается (и чуть ли не лобызается) с посторонними (конечно, вряд ли совершенно посторонними, но, тем не менее) людьми; или привычно читает на публичных мероприятиях свои речи по заготовкам с невероятного размера кеглем, а в другой момент достает из кармана шпаргалки с обычным шрифтом.
В такую квази-реальность легко вписываются не только слухи об идентичных двойниках, но и возможность реальной подмены больного/умершего ВП и участие в этой “постановке” его ближайшего круга.
✔️“Игра в двойника” в которой (гипотетически) может участвовать почти вся элита, не кажется нелепой если учесть образ и роль, которую играет/играл(?) ВП — балансирующую функцию не только для элиты, но и для значительной части рособщества (а вероятно, и мирового истэблишмента), и исчезновение такого балансира без немедленной равноценной замены (если таковая вообще возможна в персоналистском, криминальном, режиме, не то что безыдеологичном, но и без доминирующей идеи) вполне способно привести если не к обрушению режима, то точно к серьезной турбулентности и, на фоне этого, смутных перспектив для России (а судя по поведению западных политиков, и для всего мира).
На самом деле, идея о том, что “настоящий” ВП может находиться где-то в “тени”, а то и вовсе, в качестве “овоща” прикован к системе жизнеобеспечения или мертвый лежит в холодильнике, в то время, как его двойник самым деятельным образом исполняет роль “президента”, совсем не представляется абсурдом на фоне коллективного сумасшествия, продуцируемого пyтинским режимом в течение войны с Украиной (начиная с 2014 года) — скорее, “вишенкой”, венчающей историю 30 лет современной России, написанную каким-то безумным “автором”.
А может вовсе не безумным, а просто обладающем удивительным чувством юмора?
“Если Бог существует, у него должно быть невероятное чувство юмора…”
Но “квази-образ” ВП не остается без внимания и всеми более-менее приближенными к “пyтинской” элите, в стиле архаичного мира “обезьянничающими” и копирующими поведение своего “вожака”, по сути, становясь главными создателями этой извращенной “кинореальности”, поскольку, несмотря на авторство концепции и ведущую роль, ВП не под силу было бы создать это все одному.
Не то, чтобы их жизнь обязана быть публичным местом (при том, что всегда находится под повышенным вниманием обывателей), но она должна, хоть в какой-то степени, соответствовать громогласно декларируемым принципам.
И пусть все действия элиты необходимо рассматривать через призму проявления лояльности, которая не может не приводить к чрезмерностям, на деле же мы сталкиваемся с поистине сюрреалистичными вещами — откровенные гомосексуалы становятся поборниками “традиционных ценностей” и непримиримыми борцами с ЛГБТ, мегалокоррупционеры призывают к жесточайшей борьбе с коррупцией, убийцы и насильники, с пеной у рта, ратуют за права (русского) человека, инкорпорированные в западное пространство миллиардеры и пропагандоны перевоплощаются в ярых “русских патриотов”, грозящих тому самому Западу “ядерным пеплом”, попы благословляют на геноцид, а часто в нем и участвуют, “правозащитники” и детские “омбудсмены” пытают людей и крадут детей, зэки аннигилируют все вокруг, “защищая мир во всем мире” (а один из основных апологетов происходящего, Пригожин, похоже вполне осознанно, примерил на себя роль главного антигероя, “Дарт Вейдера-уркагана”, посылающего на смерть своих штурмовиков и умиротворяющего отказников кувалдой), и тому подобное.
Что уж говорить о российском обывателе на которого, преимущественно, и направлена постановка, в которой участвует вся власть, все приближенные к власти, все, кто обслуживает власть.
Архаичному человеку, порой лишенному зачатков критического мышления, непрерывное нахождение в такой истерии (а эта обработка происходит круглосуточно в течение многих лет) может в буквальном смысле “снести крышу” — тут можно поверить и в “распятых мальчиков”, и украинских нацистов, “закусывающих горилку русскими младенцами”, и солдат НАТО, мечтающих аннексировать русскую избушку с удобствами на улице.
“Такому трэшу и Тарантино с Родригесом позавидовали бы…”
Уморительно… если бы не было столь печально — обманутый/запутанный обыватель становится главным инструментом агрессии пyтинского режима против Украины (да и всего мира). Именно он приходит на украинскую землю, убивает украинцев (военных и гражданских), поддерживает политику ВП (активно или своим безразличием), продлевая политическую, а вероятно, и физическую жизнь ВП и его ближайшего круга, лишая надежд на лучшее будущее не только “соседей”, но и самих себя, а главное, своих детей.
Однако, следует отметить, что после явного слома планов вторжения (а возможно, и с более раннего времени) актерствование ВП становится все менее убедительным, а периодически и смешным — неспособность получить желаемое приводит к состоянию дискомфорта, скрыть который часто невозможно даже профессиональной игрой.
Патологический лжец, успешно перекручивающий любые неудобные факты и аргументы, нормализующий любую ненормальность, ловко девальвирующий саму идею об ответственности за свои действия, превращается в клоуна, все еще считающего себя Мефистофелем и стремящегося “подчинить” себе мир — это проявляется во внешнем облике, в ухудшении дикции (а, вероятно, и в снижении когнитивных функций), а погруженность (если она вообще была) в материал становится все более поверхностной.
Но главное, все усиливающаяся условность, абсурдность, любых аргументов и умозаключений, за которыми без труда просматриваются истинные намерения.
Тем не менее, намерения, похоже, остаются теми же (по крайней мере, их декларация)…
“ВП сейчас предстает фигурой, равнозначно макабрической и комичной (от чего, конечно же, вряд ли кому-то легче)…”
При этом, умение пугать и шантажировать своих подчиненных, видимо, не снижает действенности — элита, хоть и начинает завуалированно демонстрировать недовольство положением вещей и тем, кто за него ответственен, похоже, пока не готова относиться к текущей ситуации, как к несущей значительные персональные риски.
Но и ее “игра”, направленная на других представителей элиты или общество, становится все менее убедительной и более абсурдной — абсурдом и экзальтацией, граничащих с безумием, чиновники и пропагандоны, вероятно, пытаются унять фрустрацию, вызванную сломом привычного образа жизни, изоляцией, и ощущением возможного краха, стараются убедить себя и других в невозможности подобного развития, поскольку просто неспособны принять его реальность.
Неспособно принять (а вероятно, и просто допустить) возможность поражения и значительная часть российского общества, несмотря на серьезные издержки, связанные с войной (снижение уровня жизни, экономические проблемы, политическая изоляция, наконец, человеческие потери, затронувшие большое количество граждан), моральные противоречия, усиливающуюся репрессивность режима, малоубедительность (удостовериться в которой достаточно легко), да и просто лживость, ВП, активно поддерживая любые действия режима или легитимизируя их своим молчанием и безразличием.
Так что, какой бы качественной или слабой, убедительной или фальшивой, ни была игра ВП, она приносит свои результаты, по крайней мере, на данный момент — ни элита, ни общество не демонстрируют какого-то явного раскола или чрезмерного напряжения, фиксируя видимую стабильность режима.
Поэтому, очевидно, пока ситуация (военная, экономическая, политическая, социальная, персональная, или все вместе) кардинально не изменится, ВП будет продолжать играть свою роль.
Продолжит он нести смерть украинцам и дестабилизировать ситуацию во всем мире, пока в состоянии это делать.
Пока…
Продолжение:
Эпизод VII.
